Великий князь Михаил Александрович Романов: биография, семья, военные чины и звания. Неравный брак: из-за кого Михаил Романов отрекся от престола Михаил романов 1918

Великий князь Михаил Александрович был русским императором всего лишь с 10 часов утра до 6 часов вечера 3 марта 1917 года. Ему даже номера не успели дать, а так, по всем правилам, он должен был считаться Михаилом II. Парадоксально, но правление Дома Романовых началось с Михаила Федоровича, Михаилом Александровичем и закончилось. Михаил родился в 1878 году и, как это обычно бывает с младшими детьми, пользовался в семье большой любовью. Отец называл его Мишкин и уделял ему много внимания. С детских лет его ближайшей подругой стала сестра Ольга, называвшая его по-английски Darling floppy (лопоухий милашка).

Хотя Михаил и был сыном царя, но в воспитании на это не делалось никаких скидок - с 7 лет ежедневные уроки по разным предметам, а позже служба в гвардии. Отца он просто боготворил, но с матерью отношения были посложнее. Мария Федоровна не забывала, что она царица даже в детской комнате. Она занималась главным образом светским воспитанием детей. А лучшей школой такого воспитания она считала английскую - никаких сюсюканий, никаких муси-пуси, а только безукоризненное послушание, простота в быту, непритязательность в еде («овсянка, сэр!»), гимнастика и неизменные водные процедуры.

Отец же брал сына с собой на рыбалку, в зверинец, они жгли костры, пекли картошку в золе, убирали снег, пилили деревья. Он учил Михаила читать звериные следы, управлять лодкой, другим важным наукам, которые должен знать мальчик. Смерть отца в 1894 году потрясла Михаила.

Михаил вырос физически крепким человеком - от отца он получил невероятную физическую силу и иногда забавлялся тем, что шутя разрывал колоду карт. Однажды во время учений в Гатчине он так размахивал саблей, что у нее отлетел клинок. Он был добросердечным и веселым парнем. Его отличала отменная храбрость, которую он проявил в годы Первой мировой войны. Был прост в общении с людьми. От матери он получил невероятное обаяние, очень любил музыку и играл на нескольких музыкальных инструментах, интересовался историей, лихо водил автомобиль и пользовался громадным успехом у женщин. Он не нажил себе врагов, никому не делал зла и не заводил интриг. В армии его обожали за удаль и храбрость, за чувство юмора и умение поддержать любую компанию.

Михаил был очень правдив. Для лиц его круга это был скорее недостаток, и его откровенно тяготила придворная жизнь с обязательными приемами, раутами, суарэ, торжественными «выходами» и официальными «присутствиями». Михаил чувствовал себя не в своей тарелке и, чтобы избавиться от этой тягомотины, предпочитал пропадать в войсках. Один современник так отозвался о великом князе Михаиле: «Я никогда в жизни не встречал человека, подобного ему, настолько не испорченного и благородного по натуре... Он напоминал взрослого ребенка, которого учили поступать только хорошо и порядочно». Никто по-настоящему не принимал всерьез этого славного парня.

Михаилу уже исполнился 21 год, когда судьба преподнесла ему поворот. Как мы уже говорили, у него было два старших брата - Николай и Георгий, последний считался наследником престола (до появления у Николая собственного сына). В 1899 году брат Георгий умер от чахотки, и теперь Михаил стал наследником престола. Это событие принципиально изменило положение великого князя. Хотя у Николая II к этому времени уже было трое детей, но это были девочки. Корона могла перейти только к наследнику мужского пола. Самым близким к монарху по степени родства являлся Михаил. Целых пять лет ему пришлось исполнять роль цесаревича, доставшуюся ему совершенно случайно. А это значит, что нужно было влезать в государственные дела и заниматься политикой. Он не думал, что это надолго, и собирался лишь временно помогать брату. Правда, эта помощь сводилась главным образом лишь к представительским функциям.

Сам же Николай II не питал никаких иллюзий насчет государственных способностей младшего брата. Когда в 1900 году в Крыму он заболел тяжелой формой брюшного тифа и его здоровье внушало большие опасения, то царедворцы предложили ему пригласить Михаила «для замещения Его Величества на время болезни». На что царь ответил: «Нет-нет. Миша только напутает в делах. Он такой легковерный». Однако находились люди, не разделявшие эту точку зрения. Всесильный министр финансов С. Ю. Витте, кстати, преподававший Михаилу Александровичу курс экономики, напротив, чрезвычайно высоко отзывался о его способностях. Примерно такое же мнение имел о нем и германский кайзер Вильгельм II. После того как в 1902 году Михаил гостил у него в Берлине, император написал Марии Федоровне восторженное письмо, в котором восхищался ее сыном. Сама же мать разделяла точку зрения Николая II, считая Михаила легковерным и легкомысленным. Такое впечатление у нее усилилось после поездки Михаила в Англию на похороны королевы Виктории в 1901 году, которые он умудрился прозевать, увлекшись прогулкой по Лондону.

Наконец в 1904 году у Николая II родился сын Алексей, ставший вместо Михаила наследником русского престола. Теперь, как говорили в высшем свете, «Михаил Александрович получил отставку».

Сам же он не только не грустил по этому поводу, а наоборот, радовался. Великий князь Константин Константинович по этому поводу сделал такую запись в своем дневнике 2 августа 1904 года: «В пять часов мы с женой поехали навестить вдовствующую императрицу и пили у нее чай... Был и отставной наследник Миша; он сияет от счастья, что больше не наследник».

Ему было от чего сиять. Михаил превратился в обычного великого князя, хотя и оставался возможным претендентом на трон (но лишь после Алексея). А так он получил звание «условного регента» при своем племяннике. Но эти мысли он выбросил из головы, и они его больше не занимали. Его интересы теперь располагались в другой плоскости - после того, как он сложил с себя полномочия цесаревича, он решил жениться. Законы гласили, что наследник должен жениться только на принцессе, и он этому правилу был готов следовать; а теперь он решил жениться по любви.

На жизненном пути великого князя Михаила Александровича пути встретилась дочь адвоката Наталья Шереметевская. Она родилась в 1880 году в поселке Перово, в 1902 году вышла замуж за представителя известной купеческой семьи Сергея Mамонтова и родила дочь Наталью. Этот брак не был удачным, и в 1905 году супруги развелись. В том же году Наталья Мамонтова вышла замуж за поручика Владимира Вульферта, служившего в Петербурге в лейб­гвардии Кирасирском полку.

Михаил тоже служил в кавалерии. На одном из гатчинских приемов он с первого взгляда влюбился в мадам Вульферт. Их роман развивался стремительно. Связь с замужней, к тому же в прошлом уже разведенной женщиной, естественно, не обрадовала царскую семью. Но это была взаимная, горячая и искренняя любовь.

В июле 1910 года Наталья родила сына, названного Георгием. Николай II вошел в положение брата - дозволил носить мальчику отчество Михайлович; он был возведен в дворянское достоинство. Также ему и матери была присвоена фамилия Брасовы - по названию имения в Орловской губернии, которое принадлежало Михаилу.

В 1911 году появилась информация, что Михаил высказал желание жениться на Наталье. Зная импульсивный характер брата, Николай II приказал установить за ним полицейскую слежку. Жандармский генерал А. Герасимов получил указание предупредить все русские православные духовные миссии за рубежом о том, чтобы их священники не венчали великого князя Михаила Александровича с Натальей. Однако влюбленные уехали в Вену и там в сербской православной церкви Святого Саввы обвенчались.

Скрыть от общественности факт женитьбы Михаила не было никакой возможности. Пришлось наложить на него обычное, полагающееся в таких случаях взыскание - Михаила лишили всех династических прав, запретили въезд в Россию, уволили со службы, лишили званий (он в то время был командиром эскадрона) и учредили опеку над его имуществом. Но Михаил был этому только рад. Первоначально он с семьей поселился на юге Франции, затем перебрался в Англию, где арендовал большое поместье.

В воздухе уже пахло войной, и она разразилась в августе 1914 года. Все опальные Романовы получили прощение своих грехов и засобирались домой. Не остался в стороне и великий князь Михаил Александрович. Сердечные отношения между братьями восстановились. Его брак был признан официально. В Петроград вернулась и Наташа с сыном, а в марте 1915 года император пожаловал Георгию титул графа Брасова, но ее саму так и не приняли при дворе. В России семья Михаила проживала в основном в Гатчине.

Михаил ушел на фронт. Он получил чин генерал­лейтенанта и вступил в командование Кавказской туземной конной дивизией, получившей в армии название «Дикая дивизия». Она была сформирована исключительно из горцев­мусульман, в ней только офицеры были русскими, она состояла из шести полков (Черкесского, Ингушского, Кабардинского, Дагестанского, Чеченского, Татарского), Осетинской пешей бригады и 8­го Донского казачьего артиллерийского дивизиона. Генерал А. И. Деникин позже вспоминал, что целью формирования такого уникального соединения стало «стремление к изъятию с территории Кавказа наиболее беспокойных элементов». Иначе говоря, в Дикой дивизии воевали в основном разбойники-­абреки. В боях дивизия отличалась невиданной храбростью и жесткостью, «граничившей с первобытными нравами и Батыевым изуверством».

Горцы никого в плен не брали, а поступали с противником так, как недавно в Чечне: живым отрезали головы, вспарывали животы и тому подобное. Немцы и австрийцы тут же разбегались с поля боя, как только узнавали, что на них в наступление идет Дикая дивизия. Согласитесь, что управлять этими абреками мог только человек очень сильной воли, каким и был великий князь Михаил. Благодаря заботам командира, жалованье в Дикой дивизии было самым высоким в русской армии - 25 рублей в месяц получал рядовой (подпоручик в других частях получал 35 рублей). Горцы очень уважали своего командира, были безгранично преданы ему и даже обращались на «ты». Им очень импонировало то обстоятельство, что в бой их водит сам брат царя. Михаил же на полях сражений показал себя храбрым и мужественным командиром. В феврале 1916 года он получил повышение - стал командиром 2­го кавалерийского корпуса, а потом генерал­инспектором кавалерии.

Военная карьера великого князя развивалась успешно, но впереди его ждали тяжелые испытания. Февральские события 1917 года застали его в Гатчине. 27 февраля 1917 года председатель Госдумы М. Родзянко вызвал Михаила в Петроград. Он попросил его связаться с Николаем II, находившимся в Ставке, и уговорить брата сформировать «правительство народного доверия». Однако разговор его с царем не дал никакого результата, и Михаил Александрович отправился в Зимний дворец, но так как там ночевать было опасно, то он переселился на квартиру князя П. Путятина.

События развивались стремительно. 1 марта к нему явился посланец от дяди, великого князя Павла Александровича, и принес на подпись Манифест, в котором великие князья Павел Александрович и Кирилл Владимирович от имени императора поручали Думе сформировать такое правительство. Михаил долго колебался, но все же поставил свою подпись.На следующий день, 2 марта 1917 года, он узнал, что Николай II отрекся от престола за себя и своего сына в его пользу.

Формально, из­-за своего скандального брака, Михаил не имел права на престол, но эти тонкости уже никого не волновали. Отречение брата произвело на Михаила удручающее впечатление. Присяжный поверенный Н. Иванов вспоминал: «Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола и не готов к нему. Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берет на себя тяжелую ответственность, что иначе страна идет к гибели... Он переживал сильные колебания и волнение. Ходил из одной комнаты в другую... Он осунулся за эти часы. Мысли его метались...»

Наконец, он пришел к выводу, что один он ничего предпринять не может, так как ему надо посоветоваться с депутатами Думы. Наутро, 3 марта 1917 года, в квартиру князя Путятина ринулись думские деятели и стали уговаривать Михаила, чтобы он тоже отказался от престола. Под их сильным давлением в 6 часов вечера он составил Манифест, в котором попросил граждан России довериться Временному правительству вплоть до созыва Учредительного собрания, которое должно было принять решение о способе правления Россией: республика или монархия? Как известно, в январе 1918 года большевики разогнали Учредительное собрание, которое не успело принять никакого постановления по этому поводу.

Подписав отречение, Михаил уехал в Гатчину к своей семье. Он там тихо жил с женой и двумя детьми (дочь от первого брака Натальи Михаил тоже считал своим ребенком). Его образ жизни разнообразили лишь прогулки на «роллс­ройсе» и редкие пикники на природе с друзьями. 31 июля 1917 года ему было разрешено свидание с братом Николаем II, который содержался под арестом в Царском Селе. Встречу на 10 минут устроил Керенский, который и присутствовал при разговоре. Михаилу даже не разрешили увидеть племянников. Это была последняя встреча братьев - Михаил вышел после нее со слезами на глазах, а наутро узнал, что брата вместе с семьей увезли в Сибирь. Больше они никогда не виделись.

Впереди Михаила Александровича ожидали еще более тяжелые испытания. В конце августа 1917 года его вместе с супругой посадили под домашний арест. Он сильно удивился такому повороту событий, но подчинился. Все­таки он отдал власть Временному правительству, а с ним поступили так бессовестно. Во время октябрьских событий великого князя недолго продержали в Смольном, но потом отпустили в Гатчину. В ноябре 1917 года он уже сам явился туда к управделами большевистского правительства В.Бонч­Бруевичу и попросил «узаконить» его положение. Здесь ему была выдана справка на официальном бланке о том, что он может «свободно проживать» как гражданин Республики.

Несмотря на это, 7 марта 1918 года Гатчинский совет арестовал Михаила Романова. По предложению М. Урицкого (председателя Петроградской ЧК), Совет Народных Комиссаров постановил выслать его в Пермь.

В Перми Михаила Александровича поселили в так называемых Королёвских номерах - гостинице, построенной купцом Королёвым. Во дворе гостинцы был гараж, в котором стоял «роллс­ройс» Михаила. Никакого караула возле номеров не было. Михаил Александрович мог свободно разъезжать по городу на своем лимузине, прогуливаться по набережным, кататься на лодке по Каме, встречаться с местными жителями, ходить к ним в гости, посещать театр (где публика устраивала ему овации) и церковь. Михаил Александрович вел жизнь свободного человека, за одним лишь исключением - с первых месяцев пребывания в Перми он должен был ежедневно отмечаться - сначала в милиции, а с мая 1918 года и в Губчека. К этому времени он заболел, и Наталья Брасова в конце мая поехала хлопотать в Москву за него (речь шла о выезде на лечение за границу). До этого она неоднократно навещала детей, оставшихся в Петрограде. В один из таких приездов ей удалось достать фальшивые документы и отправить сына в Данию.

В Москве она встречалась с Лениным, но ее хлопоты оказались безрезультатными, и она уже хотела возвратиться к мужу, когда получила известие, что Михаил «похищен неизвестными». Наталья Сергеевна в это не поверила, так как ссыльные жили под постоянным контролем. В состоянии крайнего раздражения она прорвалась к Моисею Урицкому и потребовала у него объяснений. Она обвиняла его в убийстве «родного Миши». В ответ он обвинил саму Брасову, что это, мол, она организовала «побег» мужа! Ее тут же арестовали и отправили в тюрьму, где она провела почти десять месяцев.

На самом деле Михаила Александровича вместе с его английским секретарем Джонсоном в ночь с 12 на 13 июля местные большевики вывезли за город и расстреляли, инсценировав это как похищение. Пермская ЧК даже отправила в Москву телеграмму: «Сегодня ночью неизвестными в солдатской форме похищены Михаил Романов и Джонсон. Розыски пока не дали результатов, приняты самые энергичные меры». Эта была дезинформация - акция по уничтожению Романовых была задумана в Москве; через несколько дней, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, был расстрелян Николай II со всей своей семьей, а днем 17 июля последовала казнь Романовых в Алапаевске. Михаилу Александровичу было всего 39 лет. Его могила не разыскана до сих пор.

Итак, Наталья в тюрьме. Через 10 месяцев она, симулируя сильную простуду, добилась перевода в тюремную больницу. В один из дней ее посетила дочь, и в ту же ночь ей удалось незаметно исчезнуть из больницы. С помощью фальшивых документов, под видом сестры милосердия, она с дочерью смогла добраться до Киева. Из Киева они перебрались в Одессу, а затем на британском корабле навсегда покинули Россию.

В эмиграции Наталья Брасова сначала жила в Англии, затем перебралась во Францию. За границей ей пришлось несладко. Она надеялась на помощь могущественных родственников, ведь английский король Георг V приходился кузеном Михаилу Александровичу. Но очень скоро она поняла, что здесь рассчитывать не на что и не на кого. Никто из европейской родни мужа не собирался ей помогать; с ней даже не желали встречаться. Чурались Натальи и русские родственники ее мужа - те, которым удалось бежать из России. Даже императрица Мария Федоровна, мать Михаила, не смогла преодолеть антипатию к ней и ни разу не встретилась со своей невесткой и внуком.

Первые годы Наталья не испытывала особых материальных затруднений. У нее сохранились кое­какие счета в банках, кое­какие из драгоценностей она смогла вывезти в эмиграцию. Их продажа стала основным источником доходов вдовы. Однако всему приходит конец. Бриллианты с жемчугами закончились. Наступило время бедности, а затем и полной нищеты. Но еще больше подкосила ее смерть сына - он погиб в автомобильной катастрофе летом 1931 года.

Эта ветвь Романовых, наследников царской власти в России, пресеклась навсегда...

Редакция Переклички

Мотовилиха - заводская слобода, ставшая в 1938 году районом города Перми. Здесь по сей день сохранилось трехэтажное здание второй половины XIX века, где на первом этаже до Февральской революции располагался полицейский участок, а после Октябрьской - отделение милиции. В день, когда великого князя Михаила Александровича и его секретаря Николая Джонсона везли на расстрел, исполнители сделали здесь последнюю остановку.

Великий князь Михаил Александрович (слева) и его секретарь Н.Н. Джонсон. Пермь. 29 апреля 1918 года. Фото П. Второва. На обратной стороне фотокарточки рукой Михаила Александровича написано "Пермский пленник" и дан обет, что автор не будет бриться до момента освобождения.

Отречение

Отречение императора Николая II в пользу брата Михаила, случившееся 2 марта 1917 года, стало полной неожиданностью для всех. И прежде всего для самого великого князя. Наутро 3 марта 1917 г. министры Временного правительства и депутаты Государственной думы собрались на экстренное совещание с судьбоносной повесткой: остаться ли России империей? Большинство настаивало на отказе Михаила Александровича от верховной власти. Сам он оказался не готов взять на себя ответственность за судьбу Отечества...

Великий князь принял решение подписать манифест условного отречения, дабы новое правительство восстановило порядок в стране и довело войну до победного конца. Вопрос о государственном устройстве России Михаил Александрович отнес на усмотрение Учредительного собрания.

Новая власть ответила "взаимностью" на благородный жест. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов постановил арестовать царскую семью, в том числе Михаила.

Ссылка

В феврале 1918 г. в связи с германским наступлением на Петроград Совнарком принимает решение о высылке гатчинского узника: "Бывшего великого князя Михаила Александровича Романова, его секретаря Николая Николаевича Джонсона, делопроизводителя Гатчинского дворца Александра Михайловича Власова и бывшего начальника Гатчинского железнодорожного жандармского управления Петра Людвиговича Знамеровского выслать в Пермскую губернию до особого распоряжения..." 1 Под документом - подпись председателя Совнаркома В.И. Ленина.

17 марта 1918 г. Михаил Александрович прибыл в Пермь - и сразу столкнулся с откровенно враждебным отношением: ссыльных незамедлительно поместили в тюрьму. Лишь обращения в самые высокие инстанции позволили им через неделю выйти на "свободное проживание" с предписанием гласного надзора - сначала в милиции, а с 20 мая - в Пермской губернской ЧК.

Но очень скоро поднадзорный стал крайне раздражать власть.

Из воспоминания А.В. Маркова, одного из участников расстрела:

"...в конце мая 1918 года... среди населения стали упорно ходить слухи, что Михаил Романов, живя в Перми, часто гуляет по городу и даже за городом... Эти прогулки и его проживание совпало как есть с моментом описи имущества в церквах... Особенно много беспокоились старухи набожные, которые собирались около церквей, а попы вели агитацию, что большевики хотят отбирать церкви, а когда эти "божьи старушки" узнали о пребывании Михаила Романова, то началось нечто вроде паломничества на те места, где гулял Михаил Романов, чтобы хоть глазком взглянуть на будущего помазанника божия". 2

Но куда сильнее большевики опасались возможной политической активности "помазанника". "Михаил II может стать знаменем, программой для всех контрреволюционных сил..." 3 - предостерегал один из лидеров мотовилихинских большевиков Гавриил Мясников (Ганька - по-простецки звали его соратники). И подводил теоретическую базу под очевидную для себя цель: "Ведь что такое Михаил? Очень глупый субъект... А вот поди же ты! Получилась такая расстановка борющихся сил, что этого недалекого человека выдвигают на роль вершителя судеб величайшей страны, и из него может получиться впоследствии некое божеское воплощение на земле". 4

Ганька Мясников станет главным идеологом расправы над великим князем.

Окружение

А Михаил Александрович, и не помышлявший о карьере вершителя судеб, потихоньку обрастал кругом новых знакомых. И даже друзей. Потомки редактора "Пермских губернских ведомостей", потомственного дворянина Георгия Игнатьевича Кобяка рассказывают:

"...Семья Кобяк, следуя дворянской чести, воспитанию, долгу служения Вере, Царю, Отечеству, не могла остаться в стороне от участия в судьбе изгнанников. Георгий Игнатьевич и Вера Константиновна, рискуя собственной жизнью, благополучием родных, протянули им руку помощи. Они подружились, им было интересно вместе... Михаил страдал язвой желудка, и Вера Константиновна ежедневно посылала ему диетические завтраки..." 5

Михаил Александрович предполагал переехать из гостиницы на частную квартиру. В конце концов он сделал выбор на доме предпринимателя Сергея Тупицина по ул. Екатерининской, 210. Переехать не успел, но бывал в этом доме часто. Позднее на допросе горничная Л.И. Мисюрева покажет:

(...) "Михаил Романов Тупициных посещал довольно часто и подолгу засиживался, разговаривая с Сергеем Тупициным. Но каждый раз при моем появлении разговор прерывался, очевидно, разговор велся такой, что его могли слышать только близкие... Кроме того, я замечала, что у них есть что-то тайное, и это тайное знают только знакомые Тупициных... Семейство Тупициных часто вслух высказывается, что они ждут свержения Советской власти, чтобы потом быть в милости у Романова, которому они пророчат быть царем". 6

Есть достаточно оснований предполагать, что были люди, планировавшие освободить Михаила Александровича. Но вряд ли человек, однажды отказавшийся от престола, был способен на авантюрные поступки. Ежедневно прогуливаясь по пермским улицам и вдоль реки, с неизменной палкой в руке, Михаил Александрович быстро стал для жителей города привычной фигурой. Все, кто случайно встречал его, отмечали высокую, стройную, атлетическую фигуру человека с военной выправкой. На единственной фотографии пермского периода великий князь изображен одетым в плащ и мягкую шляпу с опущенными узкими полями со своим секретарем Николаем Джонсоном. Он отпустил бороду и решил, что побреется только тогда, когда выберется из Перми. Именно таким и видели пермяки "последнего русского императора" .

Отношение пермских обывателей к великому князю хорошо характеризуют показания, данные на допросе постояльцем гостиницы Р.М. Нахтманом: "Население города Перми, как мне удалось это заметить,... относилось к Михаилу Александровичу прекрасно. Он принужден был ходить преимущественно по вечерам: иначе его окружал народ и открыто выражал ему свое сочувствие. Провизией его затаскивали: почти каждый день у него в номере была в банке свежая стерлядь..." 7

Другой тогдашний постоялец гостиницы г-н Крумнис 10 декабря 1923 г. в Берлине даст показания (группа следователя Соколова в частном порядке продолжала поиски): "...Я видел великого князя несколько раз в коридоре гостиницы и на улице. Всегда был в сопровождении Джонсона. Бросался в глаза контраст высокого роста великого князя и низкого г. Джонсона... Он выглядел болезненно и производил впечатление человека обреченного". 8

Большевики упорно видели другое: от великого князя исходит грозная опасность. "...Стали распространяться слухи... о том, что не худо бы вновь на престол пригласить Михаила... Держать в такой обстановке Михаила было невозможно" 9 , - вспоминал (уже в 1958 году) председатель Уральского ревкома М.Ф. Горшков-Касьянов.

Торжественное шествие Михаила и супруги Наталии на пасхальную службу (5 мая) переполнило чашу ненависти.

Заговор

"Михаил II может стать знаменем, программой для всех контрреволюционных сил. Его имя сплотит все силы, мобилизует эти силы, подчиняя своему авторитету", - витийствует уже знакомый нам Гавриил Мясников. 10

"Не раз и не два проходившие мимо... рабочие Мотовилихи возмущались: не так, дескать, жили мы, когда нас арестовывали в царские дни... - находим в статье Пермского истпарта - Давно бы его того... укокошить надо бы, а не так (...)", 11 - В адрес царственного ссыльного поступают прямые угрозы.

С митинга на Мотовилихинском заводе в городской совет поступает резолюция: если органы власти не посадят Михаила Романова под замок, рабочие "сами с ним разделаются"...

Нет ни единого свидетельства о разгульной жизни Михаила Александровича в ссылке. Да и не уйдешь в загул с обострившейся язвой. Посещение театра, синематографа? Музицирование под гитару? Что еще можно инкриминировать человеку, напряженно ожидавшему развязки, - он не мог не понимать, что она близка?

Но, наверное, не осознавал, насколько.

Приведем свидетельства уже цитировавшегося А.В. Маркова:

"Первая мысль об этом зародилась у тов. Мясникова Г.И. Об этом он сказал в управлении милиции тов. Иванченко, который был комиссаром по охране гор. Перми и... тотчас же позвонил ко мне..., тов. Мясников посвятил нас, в чем дело... и мы тут же решили пригласить... тов. Жужгова Николая, тов. Колпащикова Ивана...

В Перми лошадей поставили во двор губчека, посвятили в это дело председателя губчека тов. Малкова и помощника Иванченко тов. Дрокина В.А. Здесь окончательно был выработан план похищения..."

Поздним вечером 12 июня 1918 года к гостинице "Королевские номера" на фаэтонах подъехали палачи.

Убийство

"...тов. Мясников ушел пешком к Королевским номерам, а мы четверо (продолжает свидетельствовать А.В. Марков. - Авт.): тов. Иванченко с тов. Жужговым на первой лошади, я (Марков) с Колпащиковым на второй, около 11 часов подъехали к вышеуказанным номерам... Жужгов и Колпащиков отправились в номера, а мы с Иванченко и Мясниковым остались на улице в резерве, сейчас же потребовали подкрепления, т.к. Михаил Романов отказывался следовать...

Тогда я, вооруженный наганом и ручной бомбой ("коммунист"), вошел в помещение... Я занял место в коридоре, не допуская никого к телефону, вошел в комнату, где жил Романов, он продолжал упорствовать, ссылаясь на болезнь, требовал доктора, Малкова. Тогда я потребовал взять его, в чем он есть. На него накинули, что попало, и взяли, тогда он стал поспешно собираться (...). Тогда он просил взять с собой хотя [бы] его личного секретаря Джонсона, - ему это было предоставлено...

Михаила Романова посадили на первую лошадь. Жужгов сел за кучера, а Иванченко рядом с Михаилом Романовым; я посадил с собой Джонсона, а Колпащиков за кучера, и таким образом в закрытых фаэтонах... мы тронулись по направлению к Мотовилихе по тракту.

Таким образом, проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что около 6 верст от Мотовилихи. По дороге никто не попадал; отъехавши еще с версту от керосинового склада, круто повернули по дороге в лес направо. Отъехавши сажен 100-120, Жужгов кричит: "Приехали - вылезай!" Я быстро выскочил и потребовал, чтобы и мой седок то же самое сделал. И только он стал выходить из фаэтона - я выстрелил ему в висок, он, качаясь, пал. Колпащиков тоже выстрелил. Но у него застрял патрон браунинга. Жужгов в это время проделал то же самое, но ранил только Михаила Романова. Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем. В это время у тов. Жужгова застрял барабан нагана...

Мне пришлось на довольно близком расстоянии (около сажени) сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, отчего он свалился тотчас же.

Зарыть [трупы] нам нельзя было, так как светало быстро... Мы только стащили их вместе в сторону от дороги, завалили прутьями и уехали...

Зарывать ездили на другую ночь тов. Жужгов с одним надежным милиционером, кажется, Новоселовым". 12

Расследование

Официально было объявлено, что в ночь с 12 на 13 июня 1918 г. Михаил Александрович Романов был похищен из гостиницы "Королевские номера"; власти преподнесли это как побег. За участие в "побеге" были расстреляны, по сообщению газеты "Известия Пермского губисполкома", 79 заложников.

Через месяц в Екатеринбурге была расстреляна царская семья, в Алапаевске - великие князья.

Достоверно место гибели великого князя Михаила Александровича не известно, останки не найдены по сей день.

ЖИЗНЬ И СУДЬБА

Великий князь Михаил Александрович

Родился 22 ноября 1878 года в Санкт-Петербурге. Четвертый сын Александра III, младший брат Николая II.

В ходе Первой мировой войны командовал сначала Кавказской туземной конной дивизией, потом 2-м Кавалерийским корпусом. Был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола в пользу Михаила Александровича, но тот призвал к подчинению Временному правительству. После захвата власти большевиками был сослан в Пермскую губернию. В ночь с 12 на 13 июня 1918 года был вместе со своим секретарем Н.Н. Джонсоном похищен группой местных чекистов и милиционеров, вывезен в лес и убит.

Останки князя до сих пор не найдены.

1. Декреты Советской власти. Т. 1. - М., 1957. - С. 578.
2. ГАРФ. ф. 539, оп. 5, д. 1532, л. 49-50 об., 51. Подлинник.
3. Мясников Г.И. Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова// Минувшее: Истор. альманах. - М.; СПб., 1995. - Вып. 18. - С. 48.
4. Мясников Г.И. Указ. соч. - С. 49.
5. Стогова Л.И., Стогова А.А., Ермакова А.Г. Пермь, Кобяк. Семейная хроника. Пермь, "Раритет-Пермь", 2001. С. 46.
6. Протокол допроса Л.И. Мисюревой. // Скорбный путь Михаила Романова: От престола до Голгофы: Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания / Сост.: В.М. Хрусталёв, Л.А. Лыкова. - Пермь, 1996. - С. 116.
7. Из протокола допроса Р.М. Нахтмана. // Там же. - С. 183.
8. Показания господина Крумниса.// Там же. - С. 140-141.
9. Из воспоминаний М.Ф. Горшкова-Касьянова. // Там же. - С. 180-181.
10. Мясников Г.И. Указ. соч. - С. 48.
11. РГАСПИ. ф. 70, оп. 2, д. 266, л. 357-367. Копия.
12. ГАРФ. ф. 539, оп. 5, д. 1532, л. 49-50 об., 51. Подлинник.

Ровно сто лет прошло с июньской ночи, когда к пермской гостинице «Королевские номера» на улице Сибирской подъехали две коляски с большевиками и увезли великого 39-летнего князя Михаила Александровича Романова и его секретаря Николая Джонсона. Их расстреляли в лесу в Мотовилихе ночью 13 июня 1918 года. Это убийство положило начало расправам над царской семьей.

Точное место гибели великого князя до сих пор неизвестно. Поиски его могилы ведутся уже 20 лет. Сначала место захоронения пытались найти пермские журналисты и краеведы. Восьмой год подряд в Пермь приезжает международная поисковая экспедиция. Зарубежные и российские специалисты совместно пытаются раскрыть тайну гибели Михаила Романова.

Последний император России?

Часто звучат слова: в Перми расстреляли последнего императора России . Был ли Михаил Романов императором? И как он вообще оказался в Перми?

Сын Александра III, младший брат императора Николая II Михаил был блестящим офицером, командиром кавалергардского полка, а также героем скандального романа, всколыхнувшего всю Европу .

В 1907 году на балу в офицерском собрании Михаил познакомился с женой одного из офицеров - Натальей Вульферт. Великосветский роман перерос в серьезную страсть. В 1910 году у Михаила и Натальи родился сын, а спустя два года великий князь тайно обвенчался в Вене с любимой. Из-за морганатического брака с дважды разведенной женщиной (до Вулферта Наталья уже была замужем) император лишил брата всех государственных званий и прав наследства, огромные имения великого князя были переданы под государственную опеку, а самому Михаилу запретили возвращаться в Россию.

Если бы этот указ продолжал действовать, судьба Михаила Александровича, вероятно, сложилась бы более счастливо. Но началась Первая мировая война. И великий князь обратился к своему брату с просьбой отправить его на фронт. В марте 1915 года Михаил Александрович за проявленную в боях храбрость награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и георгиевским оружием.

Наступил 1917 год. Февральская революция. 2 марта Николай II подписывает отречение от престола.

«Прости, что не предупредил о своем намерении: не было времени. Навсегда остаюсь твоим преданным братом. Молю Бога помочь тебе и нашей стране. Твой Ники», - текст этой телеграммы, направленной Николаем II брату на следующий день после отречения от престола в пользу Михаила, приводит в своей книге «По царскому следу» пермский краевед и журналист Владимир Гладышев , много лет занимающийся разгадкой судьбы «пермского пленника» - великого князя Михаила Романова.

Но Михаил в своем манифесте от 3 марта отказался принять престол - по его мнению, кто будет управлять Россией, должно было решить Учредительное собрание, избранное народом. Так что Михаил Александрович пробыл главой Российской империи только один день. А являлся ли он при этом последним императором - об этом до сих пор спорят историки.

Отказавшись от престола, Михаил Александрович жил в пригороде Петербурга как частное лицо. Но после Октябрьской революции его арестовали и в марте 1918 года вместе с личным секретарем сослали в Пермь.

Спустя три месяца, в мае, его жена Наталья, отправив сына в Данию, приезжает к мужу в Пермь. Супруги провели вместе 10 дней, после чего Наталья уехала в Москву в надежде добиться разрешения на выезд обоих за границу. Уже после гибели Михаила его жене удалось покинуть страну. Она долго не верила в смерть мужа…

В поисках великого князя

Когда я поделился со своими родственниками планами паломнической поездки в Пермь, услышал: «А, ты едешь в город, где был убит великий князь Михаил Александрович?», - рассказывал прямой потомок императорской династии Романовых, праправнук Александра III Павел Куликовский -Романов. - Самым тяжелым для меня является то, что останки Михаила Александровича и его секретаря до сих пор не найдены. Эта кровавая глава в истории России не может быть закрыта до тех пор, пока не будет найден и похоронен по-христиански последний представитель императорской семьи.

Поиски останков ведутся уже много лет, но пока безрезультатно.

Дело в том, что участники убийства Михаила Романова и Николая Джонсона хоть и оставили воспоминания, доверять им полностью не следует. Как считает краевед, партийная комиссия, составлявшая сборник «За власть Советов», тщательно откорректировала полуграмотные мемуары цареубийц.

Указания конкретного места захоронения они, похоже, сразу договорились не давать, чтобы не создавать место поклонения, - продолжает Владимир Гладышев.

Сегодня существует 5 версий, где в Перми захоронено тело Михаила Романова.

Версия первая: похоронили на кладбище

«Мы проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что в шести километрах от Мотовилихи. По дороге никто не попадал. Отъехавши еще с версту от керосинового склада, круто поверну­ли по дороге в лес направо, - писал в своих воспоминаниях один из убийц Михаила Романова и его секретаря. - Зарывать нам нельзя было, т. к. светало быстро и недалеко от дороги. Мы только стащили их вместе, в сторону от дороги, завалили прутьями и уехали в Мотовилиху. Зарывать ездил на другую ночь тов. Жужгов с одним надежным милиционером».

Цареубийцы сговорились указывать одно направление, где они оставили и позже захоронили тела, - Соликамский тракт, пятая верста, - рассказывает краевед Владимир Гладышев. - Это на берегу Камы , между Балмошной и Язовой . На старых фото видны большие баки нобелевских складов и на заднем плане Никольская церковь, взорванная в 1930-х годах.

По словам убийц Михаила Романова, захоронили тела они в 20 метрах от места расстрела в лесу.

Но когда краеведы в 90-х годах начали поиски тела Михаила Романова, старожилы Мотовилихи поделились с ними секретом, передаваемым, что называется, по наследству. О том, что якобы на самом деле, когда убийцы приехали на следующую ночь, чтобы зарыть трупы, тел на месте уже не оказалось. Их еще днем обнаружили местные жители и похоронили их на Запрудском кладбище.

Справка:

Запрудское кладбище, расположенное в микрорайоне Запруд, возникло в начале прошлого века как стихийное. Здесь хоронили жителей близлежащих домов. В 2005 году кладбище было официально закрыто.

Если согласиться с этой версией, получается, что двое убийц, которых на следующий день послали закапывать закиданные ветками трупы, просто не нашли их, - рассказывает Владимир Гладышев. - После этого и началась их согласованная между собой «импровизация» насчет захоронения в лесу недалеко от нобелевских керосиновых складов.

Но рассказ о храбрых мотовилихинцах, тайно похоронивших на кладбище тела расстрелянных, не выдержал столкновения с действительностью.

Простив этой версии выступили члены международной поисковой экспедиции.

Нам рассказали историю о том, что местные жители слышали выстрелы, один мальчик побежал в лес и увидел два трупа под кустами, - говорит Петр Сарандинаки, основатель международного фонда S.E.A.R.C.H., занимающегося поиском останков членов русской царской фамилии, убитых в ходе революции и Гражданской войны. - Он позвал своего отца, и они вместе с другими жителями захоронили тела на кладбище, отметив место буквами, вырезанными на деревьях. На одном - буква М, а на другом - А. Буквы означали «Михаил Александрович». Нам показали деревья, где на высоте четырех метров были вырезаны эти буквы. Это нас заинтересовало. Но потом судебный ботаник Крис, которую я привез на место, сказала мне, что у деревьев растет не сам ствол, а его верхушка, и надпись, вырезанная много десятилетий назад, останется на том же самом уровне.

Поиски продолжаются.

Продолжение следует.

К очередной годовщине «профанации» всех православных жителей планеты каиниты уже раскручивают новый сценарий – из-за неудач с семьёй императора в раскрутке их «убийства». Теперь каиниты заняты поисками «мученической кончины» брата императора Российской империи Николая II – Великого Князя Михаила Александровича.

Родной брат императора России Николая II – Великий Князь Михаил Александрович умер в 1949 году. Проживал на территории СССР. Как и вся императорская семья.

Понять смысл спасения семьи императора можно лишь зная настоящие пророчества, а не фальшь, которой нынешнее каинитское руководство МП (Московской патриархии) засыпало все типографии – штампуя липовую макулатуру, вдалбливая в умы православных людей со страниц миллионных тиражей ложь. Она помогает этим самым каинитам прекрасно себя чувствовать у церковного руля, зарабатывая при этом на доверчивых гражданах большие деньги, высасывая последние гроши из рук неграмотных стариков.

И «разводя» богатых и глупых меценатов – при помощи которых они всё стали миллионерами и миллиардерами. А страна всё больше погружается в пучину хаоса, оттого, что всё руководство МП работает на руку и в согласии с врагами России, которые уже добились деградации РПЦ и подвинули благодаря этому Россию близко к пропасти.

Но тайна спасения императорской семьи не позволит этим чудищам в священнических облачениях свалить страну в бездну, и восторжествующая истина поставит конец на карьерах каинитов. А они, подобно «волкам в овечьих шкурах», расхищали стадо овец Христовых, пытаясь поглотить его полностью.

Но подавятся «императорскими костями». Которые сами же и вбросили в это стадо.

Многие православные попались на хитрую уловку, когда лже-догмат о «императоре-искупителе», придуманный архиепископом евреем Храповицким (Блюмом), в 90-е годы 20 века был вброшен из РПЦ за Рубежом через МП в умы славян. Ведь искупителем является лишь Исус Христос!

Большинство православных забыли простую истину, что помазанник божий, кем являлся государь Николай II, не может исчезнуть просто так. Ни при каких условиях Господь не попустит благочестивому государю не благодарной смерти. Об этом возвещают многие псалмы.

А Николай II был очень благочестивый. Да, ни при каких условиях ни одна кость помазанника Божия не сокрушится, и ни один волос не упадёт с головы помазанника Божия. И у него будет обязательно смерть спокойная, а на его могиле будут происходить чудеса и исцеления.

Забыли православные и о том, что канонизировать императора имеет право исключительно Собор – Собор Поместный!

Но не Архиерейский, на котором просто «кинули» кость православным, чтобы они «заткнулись» и не требовали дальнейших шагов в восстановлении истины к событиям 1917 года. А также, чтобы Народ меньше интересовался тем, что на самом деле произошло с семьёй императора.

Ведь Царя предала именно каинитская верхушка РПЦ, которая мало того что уже с 1912 года распорядилась не вынимать на проскомидии частичку за здравие императора, помазанника Божия. Каиниты Синода виновны в том, что ввёли в заблуждение не только Российскую Империю, но и весь Мир. Тем, что признали ложный манифест, напечатанный на машинке двумя евреями – Базили с Лукомским и подписанный евреем Фредериксом, – за «истинный акт об отречении».

Этим и создали условия для гражданской войны и внешней интервенции, приведшей к развалу всей Империи, к потере больших территорий и десятков миллионов человеческих жизней.

Потому вся вина за отстранение от управления страной ея законного государя императора Николая II лежит исключительно на каинитах, не законно и не канонично захвативших в свои руки управление РПЦ и приведших к Первой Мировой войне, революционным событиям, гражданской войне и последующей интервенции со стороны иностранных государств.

Православный народ должен требовать от верхушки МП созыва Поместного Собора, чтобы заставить весь Синод во главе с Гундяевым покаяться перед императором за его предательство их предшественниками каинитами. Они рулили РПЦ в начале XX века, а каиниты подсунули свой хитрый план, где люди каются в селе Тайнинском на сборищах организованных каинитами, а те им «типа отпускают грехи».

Но ведь Русский народ не виновен в предательстве императора! Это дело рук исключительно каинитов, сваливших вину на народ.

В 2000 году были ещё и две финансовых причины – краткосрочная и долгосрочная, – по которым те самые Редигер с Гундяевым форсировали события по «лжеканонизации» семьи последнего императора Российской Империи.

Долгосрочная причина: необходимо было к приезду в Россию из Мадрида Собчака, как личного адвоката дочери обергруппенфюрера СС Марии Гогенцоллерн (см.), сделать «канонизацию».

Это нужно было, чтобы Собчак уже занялся оформлением на них доли императора в ФРС.

Но тот сдох от переутомления с проститутками. Запив виагру коньяком. Так и не приступив к финансовой афёре.

Краткосрочная причина: РПЦЗ не шла на объединение с МП, пока в МП не прославят семью императора. Хотя в самой РПЦЗ императорская семья также не была прославлена Поместным Собором.

Всё это делал незаконно в 1981 году архиерейский собор. А основанием для того собора стало «заочное отпевание семьи императора», осуществлённого 17 июля 1969 года в Брюсселе. Его которое провёл архиепископ Вашингтонский Никон, который в годы войны воевал против СССР.

Он был главным войсковым священником всех подразделений подчинявшихся обргруппенфюреру СС Владимиру Кирилловичу (отцу лже-царицы Марии Владимировны), сидевшему в штабе Гитлера. Его Ротшильды предполагали в случае захвата СССР на должность марионеточного «императора».

Более того, в том же 1981 году, каинитская верхушка РПЦЗ «прославила всех скопом» 11 человек. А ведь Демидова была католичка. А Трупп – лютеранин.

Когда государя Николая II в 2000 году типа «канонизировали», то сами каиниты, как не раскручивали перед всем миром афёру «мученичества семьи императора», не посмели провести эту формулировку на соборе.

Назвали семью Государя – страстотерпцами. И это решение должен закрепить Поместный Собор.

Казалось бы, всё просто. Разве кто против этого? Ан – нет! Каиниты ни при каких обстоятельствах не соберут таковой, ибо для них смерти подобно, если государя прославит в лике святых Поместный Собор.

А потому каиниты не решились формулировку мученичества применить в отношении семьи императора. От этого они не собирают Поместный Собор. Каиниты, которые управляют МП знают, что император Николай II не был убит. Он умер своей смертью.

* * *

Император Николай II похоронен на кладбище Красная Этна в Нижнем Новгороде 26 декабря 1958 года. Отпевал его и хоронил знаменитый Нижегородский старец Григорий Долбунов.

Императрица Александра Фёдоровна «почила в Бозе» 20 апреля 1948 года на территории Троицкого Старобельского монастыря Луганской области.

Старшая дочь великая княжна Ольга похоронена 19 января 1976 года в Вырице под Петербургом под именем Наталии Михайловны.

Вторая дочь великая княжна Татьяна, похоронена 21 сентября 1992 года в селе Солёном Мостовского района Краснодарского края.

Третья дочь великая княжна Мария похоронена 27 мая 1954 года в селе Арефино, Вачского района Нижегородской области под именем Марии Петровны.

Четвёртая дочь великая княжна Анастасия похоронена 27 июня 1980 года на станции Панфилово Новоаннинского района Волгоградской области под именем Александры.

Наследник престола Царевич Алексей умер 18 декабря 1980 года в Москве, и, как премьер-министр СССР, погребён в Кремлёвской стене. По традиции в СССР – как член Политбюро.

Родной брат императора Николая II великий князь Михаил Александрович умер 3 апреля 1949 года в Вырице под Петербургом и похоронен на территории Казанского храма.

В годы Первой Мировой Войны брат императора великий князь Михаил Александрович Романов в звании генерал-майора командовал «дикой дивизией», состоявшей из выходцев с Северного Кавказа. Позднее – 2-м кавалерийским корпусом. За это получил Георгиевский Крест.

Февральский переворот застал Михаила Романова в Гатчине. 3 марта 1917 года в 10 часов утра на питерской квартире князя Путятина организаторы переворота Керенский, Львов, Некрасов и другие предъявили Михаилу Романову фальшивку «манифест об отречении». Его напечатали два еврея Н. И. Базили и А. С. Лукомский. Подписал тоже еврей Фредерикс. После чего потребовали от Михаила сложить с себя власть под угрозой применения оружия.

Михаил Александрович, не знавший на тот момент, где его брат Николай II, и что с ним, взял лист и написал акт о своём отречении от власти. Но в пользу созыва Учредительного Собрания.

После Октябрьского переворота Петроградский ВРК 13 ноября 1917 года рассмотрел вопрос о переводе великого князя Михаила Александровича из Петрограда в Гатчину или Финляндию. Однако в начале 1918 года Михаила Романова сослали в Пермь, где он под охраной 10 солдат проживал в гостинице, т.н. «Королевского Двора», расположенной в полукилометре от набережной реки Камы.

13/26 июня Михаил Александрович Романов смог сбежать из Перми в Белогорский монастырь, находившийся в 90 километрах от Перми. А спустя несколько дней после появления Михаила Романова в монастыре, умер инок Михаил Поздеев, удмурт, родившийся рядом с монастырём в деревне Дебёсы. И великому князю Михаилу дали документы и биографию этого умершего монаха. Это позволило ему несколько месяцев спокойно находиться при монастыре.

Оттуда с игуменом Серафимом и братией Серафимо-Алексеевского скита Белогорского Свято-Николаевского монастыря Пермской губернии Михаил Романов перебрался в Сибирь. Оставив документы Поздеева в монастыре другому человеку. А далее через полмира прибыл в Вырицу и жил под именем Серафима Вырицкого.

А сам настоящий Серафим (Муравьёв) Вырицкий с должности Духовника Александро-Невской Лавры был в 1930 году отправлен на покой в посёлок… по благословению Митрополита Серафима (Чичагова). Затем оттуда переехал в построенный им самим ещё при мирской жизни Иверский монастырь в Выксе на территории Нижегородской области, где и почил в Бозе. А его супруга схимница Серафима в это время «подтверждала легенду» великому князю Михаилу Романову в Вырице.

Когда в Вырицу во время войны вошли немецкие и румынские войска из восточной Румынии – исключительно православной, – то некоторые их командиры частенько заходили в гости к Серафиму Вырицкому, под именем которого тогда там проживал великий князь Михаил Романов.

Они подолгу оставались у него на беседы, которые велись на французском, немецком и английском языках. Ими блестяще владел Михаил Романов. И потому эти офицеры не принесли никакого вреда самому городку Вырица.

А ведь настоящий Серафим Вырицкий – Василий Муравьёв не владел в совершенстве европейскими языками. Да и все старожилы Вырицы прекрасно знали, что в Вырицу из Питера приехал жить не Муравьёв, а Иван Чуриков – псевдоним Михаила Романова, живший под именем Серафима Вырицкого.

* * *

Чтобы понять, как всё это происходило, необходимо смотреть на события с позиции фундаментального православия, духовными нитями которого пронизаны все живущие в Духе Святом.

В конце 19 века в Гефсиманском скиту Троице Сергиевой Лавры подвизался знаменитый на всю Российскую Империю старец Варнава (Меркулов), умерший 17 февраля 1906 года. Иеромонах Варнава был для России таким же духовным руководителем и наставником, как преподобный Серафим Саровский, Оптинские старцы и праведный Иоанн Кронштадтский.

Старец Варнава перезнакомил много людей, являвшихся его духовными чадами с императором НиколаемII и его братом великим князем Михаилом. Именно он окормлял семью Ольги Ивановны и Василия Николаевича Муравьёвых, которые выделяли деньги на строительство Иверско-Выксунской женской обители Нижегородской губернии и принявшими схимы с именами Серафима и Серафим, который вырастил огромную плеяду иерархов в СССР.

В начале 20 века в Санкт-Петербурге, куда часто приезжал старец Варнава и жил у Муравьёва, были Землячества, объединявшие уроженцев одной местности, приехавших на заработки или постоянную жизнь в столицу. И одним из наиболее крупных было Ярославское Землячество.

Василий Муравьёв в 1905 г. стал действительным членом Ярославского благотворительного общества, постоянными участниками которого на тот момент времени являлись многие очень известные иерархи Русской Православной Церкви. Такие как Иоанн Кронштадтский, епископ Гдовский Вениамин (Казанский), ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии и духовник императорской семьи Архиепископ Полтавский Феофан (Быстров), ставший другом Муравьёва.

В 1908 году в Общество вступил Архиепископ Тихон, впоследствии ставший Патриархом.

В состав Ярославского благотворительного Общества входили государственные чиновники – члены Государственного Совета, в том числе будущий премьер Б.В. Штюрмер; князь Дмитрий Шаховской; выдающийся скульптор Александр Михайлович Опекушин; потомственные почётные граждане Елисеевы и многие другие благочестивые православные люди.

1 августа 1903 года представители Ярославского Общества присутствовали на торжествах прославления в лике Святых Серафима Саровского, и вместе с императорской четой были супруги Муравьёвы и Митрополит Петергофский Серафим Чичагов.

* * *

Первый комендант Екатеринбурга полковник Шереховский назначил Дмитрия Аполлоновича Малиновского начальником команды офицеров, которой поручено было разобраться с находками в районе Ганиной Ямы.

29 июля 1918 года капитан Малиновский получил приказ обследовать район Ганиной Ямы.

28 июля в штаб был приглашен Алексей Павлович Намёткин, и ему со стороны военных властей, так как гражданская власть ещё не сформировалась, было предложено заняться расследованием дела об императорской семье. После этого приступили к осмотру Ипатьевского дома.

Для участия в опознании пригласили доктора Деревенко и старика Чемодурова; в качестве эксперта принимал участие профессор Академии Генштаба генерал-лейтенант Медведев.

30 июля, захватив с собой поручика А. Шереметьевского, следователя по важнейшим делам Екатеринбургского Окружного суда А.П. Наметкина, нескольких офицеров, врача наследника, В.Н. Деревенко и слугу государя Терентия Ивановича Чемодурова, он выехал туда.

Так началось следствие по делу об исчезновении государя Николая II, императрицы, цесаревича и великих княжон. Комиссия Малиновского просуществовала около недели.

Намёткин, осматривая дом Ипатьва со 2 по 8 августа, располагал публикациями постановлений Уралсовета и президиума ВЦИК, сообщавшими о расстреле Николая II.

Осмотр здания, следы выстрелов и признаки пролитой крови подтвердили известный факт – возможную гибель людей в этом доме. Что же касается других результатов осмотра дома Ипатьева, то они оставляли впечатление неожиданного исчезновения его обитателей.

5, 6, 7, 8 августа Намёткин продолжал осмотр дома Ипатьева, описал состояние комнат, где содержались Николай Александрович, Александра Фёдоровна, царевич и великие княжны. При осмотре нашёл много мелких вещей, принадлежавших, по словам камердинера Терентия Ивановича Чемодурова и врача Владимира Николаевича Деревенко, членам императорской семьи.

Будучи опытнейшим следователем, Наметкин, заявил, что в Ипатьевском доме произошла имитация казни, и что ни один из членов императорской семьи там расстрелян не был.

Свои данные он повторил официально в Омске, где на эту тему дал интервью иностранным, главным образом американским корреспондентам, заявив, что у него имеются доказательства того, что императорская семья не было убита в ночь с 16 на 17 июля. Он собирался эти документы обнародовать в скором времени. За это его заставили передать следствие. А после передачи дела, дом, где он снимал помещение сожгли, что привело к гибели архива Намёткина.

7 августа 1918 года состоялось заседание отделений Екатеринбургского Окружного суда, где неожиданно для прокурора Кутузова, вопреки соглашениям с председателем суда Глассоном, Екатеринбургский Окружной суд, большинством голосов, решил передать «дело об убийстве бывшего государя императора Николая II» члену суда Ивану Александровичу Сергееву.

13 августа А.П. Наметкин выполняя решение председателя Екатеринбургского Окружного Суда В. Казем-Бека за №45 от 8 августа и требования прокурора Суда Кутузова №195 от 10 августа; повторного требования председателя Екатеринбургского суда В. Казем-Бека №56 от 12 августа о передаче «Дела государя Николая II» – передал на 26 пронумерованных листах «Дело государя Николая II» члену Екатеринбургского Окружного суда И.А. Сергееву. Для дальнейшего судебного производства.

Главное отличие в работе сыщика на месте происшествия кроется в том, чего нет в законах и учебниках, чтобы планировать дальнейшие мероприятия по каждому из обнаруженных существенных обстоятельств. Тем и вредна их замена, что с уходом прежнего следователя иной раз пропадает его замысел по распутыванию клубка возникающих загадок.

Сергеев сознавал всю сложность расследования, понимая, что главное нужно обнаружить тела убитых. Ведь в криминалистике существует жёсткая установка: «нет трупа – нет убийства».

Большие ожидания возлагались на экспедицию к Ганиной Яме, где обыскали местность, откачали воду из шахт. Но… нашли лишь «труп» собачки великой княжны Анастасии. Сергеев опросил свидетелей, назначал экспертизы, нашёл новую улику – черновик телеграммы, посланной Уральским облсоветом ВЦИК, где, вроде бы, говорится об убийстве Николая II.

Но тут подобралась другая группа показаний, явно противоречащих слухам об убийстве императора. Несколько свидетелей видели, как Николая II усаживали в вагон, а другой свидетель повторял слова охранника Дома Особого Назначения – Варакушева, мол, «сука Голощекин всё врет», а на самом деле императорская семья отправлена поездом в Пермь.

Кроме того, нашлись свидетели, которые видели бывшую императрицу и её детей в Перми. А врач Деревенко, лечивший наследника, как и Боткин, раз за разом свидетельствует, что доставленные ему неопознанные трупы – не император и не наследник, так как у императора на голове (черепе) должен быть след от удара японской сабли в 1891 году.

А тут ещё арестованный член Уралоблсовета Сакович стал утверждать, что Совет обсуждал планы истребления императорской семьи лишь в начале апреля 1918 года, когда только готовился её переезд из Тобольска, а позднее он этот вопрос не обсуждал.

Обнаружение предметов императорской семьи служило в те годы достаточным поводом для расстрела на месте. Сергеев учитывал реальную обстановку и в поручениях через воинских начальников претендовал хотя бы на допрос интересовавших его людей.

В связи с захватом Белой армией Перми, он через генерала Пепеляева просил задержать: экс-председателя Верх-Исетского Исполкома С.П. Малышкина, экс-военкома Петра Захаровича Ермакова (1884+1952), большевиков Н.С. Партина, В.И. Леватных, А. Костоусова, П.С. Медведева и Я.Х. Юровского, имея сведения, что некоторые из них заключены в тюрьму Перми. И сохранить в настоящее время жизнь тех, кого перечислял в направляемом списке.

Когда по заданию Сергеева новый начальник угрозыска Екатеринбурга Плешков, направил запрос начальнику тюрьмы от 24.09.1918 г. за № 2077 о доставке на допрос бывшего охранника Ипатьевского дома А.Н. Комендантова, то получил деликатный ответ об отправке его «в расположение военных властей », означающее в подобных справках расстрел.

Совсем беспрецедентным выглядело постановление от 11.11.1918 г. об освобождении М.Д. Медведевой. Сергеев доказательно обосновал отсутствие в её поведении признаков укрывательства преступлений, и через 3,5 месяца тюрьмы она вышла из нее.

Надворный советник Александр Фёдорович Кирста, подключился к делу бывшего государя почти одновременно с Намёткиным. Обстоятельства сложились так, что А.Ф. Кирста был назначен начальником уголовного розыска после того, как белые войска заняли Екатеринбург.

Среди прочих дел Кирста должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства в Ипатьевском доме. Тщательный осмотр Ганиной Ямы показал, что, скорее всего, здесь произошло только сжигание одежды узников ДОНа. Следов уничтожения или захоронения тел не обнаружено.

Кирста сравнивал находки с нарочито напоказ созданной атмосферой чего-то сверх важного, происходящего здесь – двухдневное оцепление, неизвестно для чего взрываемые в шахтах гранаты, демонстративные поездки в тот район первых лиц Советской власти города. И у него возникла мысль, что была устроена демонстрация-симуляция, которая прикрывала что-то действительно происходящее, но не здесь.

Трудно представить, чтобы большевики, решив уничтожить тела убитых членов императорской семьи, не сумели бы сделать это скрытно, не привлекая внимания, особенно если сравнить ситуацию в Екатеринбурге с казнью в Алапаевске. Там живых побросали в шахты, так что двое суток можно было слышать молитвы и стоны раненных мучеников.

Но этими своими доводами Кирста только разозлил Шереметьевского, и тот, человек мстительный и излишне бдительный, в конце августа 1918 г. предъявил компромат на Кирсту начальнику гарнизона генерал-майору Голицину, который тут же приказал арестовать Кирсту. И освободили его только после отъезда Голицина на фронт, по приказанию генерала Гайды.

В декабре 1918 г. генерал Пепеляев занял Пермь, и туда для создания аппарата контрразведки откомандировали чиновников из Екатеринбурга. В их числе оказался Кирста, назначенный на должность помощника начальника военного контроля 1 Средне-Сибирского корпуса и личное указание чешского генерала Гайды проверить слухи о том, что семья императора была в Перми.

Свои действия Кирста, согласно приказу Гайды, не должен был координировать с Сергеевым, который вёл следствие в Екатеринбурге. Чтобы, с одной стороны, проверить себя, а с другой, уберечься от возможных упреков в увлечении новыми версиями, Кирста приглашал на допросы товарища прокурора Пермского Окружного суда Д. Тихомирова.

* * *

Достижением контрразведки явился арест сестры председателя Уральской ЧК Федора Лукоянова, Веры Николаевны Лукояновой-Карнауховой, давшей очень важные сведения.

Сергей Желенков

В 1912 году великий князь Михаил Александрович Романов женился морганатическим браком на Наталье Вулферт, бывшей жене его подчинённого поручика Владимира Вулферта. В результате Михаил был уволен со всех должностей и постов, ему было запрещено возвращаться в Россию, и он жил с женой в Европе. С началом Первой мировой вернулся в Россию и возглавил Кавказскую туземную конную дивизию. Именно в его пользу Николай II отрёкся от престола, хотя первоначально планировал сделать это в пользу сына.

Когда все, то есть очень немногие , уже знали о грядущем отречении наверное, то столь же определенны были и в том, что будет оное в пользу Алексея при регентстве Михаила. Конечно вплоть до совершеннолетия Цесаревича. Такой вариант ничем не угрожал Династии, ведь сын не откажется исполнить волю отца, а регенства и вовсе не бежишь, ни по родственности племяннику Алеше, ни по долгу и присяге династическим.
По данным Рузского еще 1 марта Николай подготовил телеграмму, впрочем неотправленную:

"В тяжелую годину ниспосланных тяжких испытаний для России мы, не имея сил вывести Империю из тяжкой смуты, переживаемой страной перед лицом внешнего врага, за благо сочли, идя навстречу желаниям русского народа, сложить бремя врученной нам от Бога власти. Во имя величия возлюбленного русского народа и победы над лютым врагом призываем благословение Бога на сына нашего, в пользу которого отрекаемся от престола нашего. Ему до совершеннолетия регентом назначаем брата нашего Михаила Александровича".

Уверенность стала вполне определенной, когда в середине дня 2-го Марта Государь принес Рузскому еще две телеграммы. Первая председателю Государственной Думы:

«Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына, с тем, чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего Михаила Александровича. НИКОЛАЙ»

Вторая – генералу Алексееву:

«Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России, я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно. НИКОЛАЙ».
Наконец, в депешах генералов с разных фронтов оговаривался именно вариант передачи власти Алексею.
Даже приехавшие вечером думцы, Гучков и Шульгин, определенно предполагали именно такой вариант. Однако именно они услышали иное - из протокола совещания Николая с представителями Гос. Думы:
Его величество: «Ранее вашего приезда и после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России, я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь, еще раз обдумав положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя, и за него, так как разлучаться с ним я не могу».
Член Г[осударственного] с[овета] Гучков: «Мы учли, что облик маленького Алексея Николаевича был бы смягчающим обстоятельством при передаче власти». (ГАРФ, Ф 601. Оп. 1. Д. 265. Л. 66–67.)

Ответ Гучкова ясно показывает – чего они ожидали. Но так или иначе, ночной, окончательный текст отречения, был составлен в пользу Михаила. Что же за полдня могло переменить столь серьезное и заведомо продуманное решение? В дневнике самого Николая ничего об этой перемене, а в дневнике Марии Федоровны, приехавшей в Ставку 4-го Марта лишь подчеркивается естественность такого хода:

4/17 марта 1917 г. ...в 12 часов прибыли в Ставку в страшную стужу и ураган. Дорогой Ники встретил меня на станции... Горестное свидание! Он открыл мне свое кровоточащее сердце, оба плакали...
Бедный Ники рассказал мне обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять все с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию; затем - чтобы спасти страну - предложил образовать новое правительство и... отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!) Но Ники, естественно, не мог расстаться со своим сыном и передал престол Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он... подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величествен в этом ужасно унизительном положении.
(ГАРФ. Ф.601. Оп.1. Д.1297. Л.131-135.)

Один из возможных факторов к перемене преемника приведен в книге начальника охраны царя – А.И. Спиридовича:

С.П. Федоров [врач при Николае и Алексее, 1869-1936] пошел к Государю и вот какой произошел у них разговор, как передавал мне лично Сергей Петрович летом 1918 года.
На слова удивления по поводу отречения, Государь сказал. - «Вы знаете, Сергей Петрович, что я человек - «тэрр а тэрр». Это было сказано по-французски. Я, конечно, не смотрел на Распутина, как на святого, но то, что он нам предсказывал - обычно сбывалось. Он предсказал, что если Наследник проживет до 17 лет, то он совершенно выздоровеет. Правда ли это? Будет наследник здоров или нет?» Сергей Петрович отвечал, что чудес в природе не бывает. Наука же говорит о болезни Наследника следующее: «Может быть Его Высочество проживет и дольше, чем мы с вами, Ваше Величество, но может и умереть каждую минуту от самой простой незначительной случайности. Таково свойство его болезни».
Государь стал говорить, как он будет жить с Наследником после отречения. Сергей Петрович высказал сомнение, чтобы новое правительство согласилось на оставление Алексея Николаевича в семье Государя и высказал предположение, что, по всему вероятию, ему придется жить в семье регента - В. К. Михаила Александровича. Государь выразил крайнее удивление, что это может случиться и затем решительно заявил, что он никогда не отдаст своего сына в руки супруги Великого Князя, причем выразился о ней очень резко . [Курсив мой].
На этом разговор и окончился. Расстроенный, с глазами красными от слез, Сергей Петрович вернулся в свой вагон и сказал кое-что из своей беседы с Государем и о его твердом решении отречься. Но самому С. П. Федорову было уже ясно, что Государь откажется от престола и за сына, чего свите, конечно, он не счел возможным сообщить.
(Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг. - Нью-Йорк, Всеславянское Издательство, 1960-62. (1, 2 книги - 1960, 3 книга - 1962)).

Возникает естественный вопрос – почему столь резко вспылил Николай?
Жена Михаила - женщина с пятью именами и тремя мужьями. Наталья Сергеевна, урожденная Шереметьевская, по первому мужу Мамонтова, по второму мужу Вульферт, по третьему мужу Брасова. Титуловалась - графиня Брасова, княгиня Брасова и светлейшая княгиня Романовская-Брасова. Имеется довольно литературы о Брасовой, ее браках и детях (См. напр. Википедию).

Волею судеб наша семья была знакома с Натальей еще с конца 19-го века и здесь лишь средствами семейных хроник дадим штрихи к реальному портрету. Отчасти такая попытка уже состоялась (см. Б.С. Стечкин «Подходит крейсер – неизвестно какой» // Природа, 2009, №7.)

Вера Николаевна Абрикосова (в замужестве Шилова) была однокашницей и подругой Натальи еще с гимназической поры и свои дружеские отношения они поддерживали вплоть до отъезда последней в эмиграцию. В семейном архиве сохранились материалы, отражающие эти отношения. Приведем некоторые из них с минимальными комментариями.

В.В. Кандинский(?) и его ученица, В.Н. Абрикосова, Тарасовка, 1895-1896.

Жених, впрочем тоже из купеческой среды, но уже полностью отдавшийся науке, мягко назидал невесте из Германии, где стажировался у Оствальда:
В Вашем письме меня заинтересовал один вопрос, о котором я с удовольствием поговорил бы с Вами серьезно, если только он не представляет случайного оборота речи. Вы пишите: «протанцевала до 7 часов утра, было очень весело, мне хотелось бы знать, как Вы на это смотрите» .
Прежде всего в этих словах я вижу громадную искренность: Вам было весело и Вы прямо говорите это, а так как своим удовольствием Вы решительно никому не принесли вреда, то нужно быть остолопом (pardon за выражение), чтобы позволить себе осуждать, как Вы это, по-видимому, думаете. Что же касается моего личного мнения, то, если оно Вас, действительно, интересует, то я охотно скажу его Вам откровенно, но предупреждаю, что оно касается лично меня и я не только его никому не навязываю, но буду рад от души, если Вы будете спорить и докажете мою неправоту. По моему, как в выборе дела, так и в выборе удовольствия, человеком должно руководить сознание, что он не только не пожалеет проведенного времени, но и вспомянет его добрым словом, что дело даст желанное удовлетворение, а удовольствие принесет отдых и оставит приятное впечатление; сколько раз ни приходилось мне бывать на разных вечерах и балах, в громадном большинстве случаев я скучал и удирал, поэтому – и только поэтому – я предпочитаю доставить себе более приятное времяпрепровождение, когда чувствую потребность в отдыхе и имею на него право.

Апрель 1897 года, Москва. Свадьба В.Н. Абрикосовой и Н.А. Шилова. Стереофотографии Шилова.

1903-1904. Прогулка в Петровском парке, В.Н. Шилова, Н.С. Мамонтова, С.И. Мамонтов, К.Н. Игумнов, Н.А. Шилов. Стереофографии Шилова.

Игумнов и Мамонтов были музыкальными деятелями, так что период первого брака для Натальи был «музыкальным».

В 1910 году у Натальи и Михаила родился сын Георгий. 13 ноября 1910 г. российский император подписал Указ Правительствующему Сенату, который не подлежал обнародованию. В нем предписывалось: “Сына состоявшей в разводе Наталии Сергеевны Вульферт, Георгия, родившегося 24 июля 1910 года, всемилостивейше возводим в потомственное дворянское Российской империи достоинство, с предоставлением ему фамилии Брасов и отчества Михайлович”.
Лето 1911 года проводили в имении Брасово. Приезжали в гости Рахманиновы. (См. «Брасовский альбом».) Вместе с сестрой Натальи, Ольгой, ездили в гости к Шиловым в их подмосковную Прусы близ Пушкино. Дом строил Шехтель.

В следующем, 1912 году выехали за границу, где бежав надзора русской полиции, сочетались церковным браком. Последовала бурная переписка (см. Октябрь, 1998, №11), итогом которой стало решение проживать за границей. 15 декабря 1912 г. царь подписал Указ Правительствующему Сенату о передаче в опеку имущества Михаила Романова, а 30 декабря с него были сняты обязанности “правителя государства”, которые ранее возлагались на великого князя до совершеннолетия цесаревича Алексея в случае кончины Николая II. Великий князь Михаил Александрович был вынужден жить со своей семьей за границей как частное лицо. В конце концов обосновались в Англии, что устраивало, особенно Михаила, бывшего «англоманом».

Летом 1913 года в Англии побывала мать Михаила, Мария Федоровна. Она писала Николаю II: «Миша приехал в Лондон и оставался несколько дней с нами… Я была счастлива увидеть, что он остался таким, каким всегда был: милый, добрый и даже более ласковый, чем когда-либо … Бедный Миша! Ужас как грустно думать, что он, такой милый и честный, попал в такие когти, потому что она никогда его не отпустит от себя. Моя единственная надежда, что она ему надоест, дай Бог!» [Возможно Михаил приезжал в Москву на празднования 300-летия Дома Романовых, но это судя лишь по нечетким кадрам кинохроники торжеств. Вообще, к сожалению, некоторые дневники Михаила пока недоступны.]
Обосновавшись в поместье Knebworth House, к северу от Лондона, вели жизнь нескучную. В архивах поместья хранятся некоторые материалы о том периоде. Здесь впервые воспроизводим один из них.

С мая 1914 года Н.А. Шилов работал в Лаборатории Резерфорда в Манчестере, ожидая приезда в начале июля Веры со старшей дочерью Ириной. Причем в письме предупреждал:

«По твоим письмам боюсь, что ты увлекаешься туалетами. Не советую этого. Помни, что надо сделать минимум. Наталью все равно не перещеголяешь и ничем не удивишь. Чем ты будешь проще в туалетах, тем ты больше подчеркнешь нежелание тягаться с другими и лезть не в свои сани. Минимум необходим, но и только. Не больше».

Они остановились у Наташи с Михаилом и вместе с удовольствием проводили время в прогулках, разъездах на авто, познавательных экскурсиях и веселых пикниках. Гостеприимные хозяева присмотрели себе новое поместье на следующий год и вместе ездили его осматривать. И Михаил, и Шилов были заядлыми и вполне опытными фотографами и много снимали, так что в семейном архиве остались фотографии обоих.

Как конкретно текли дни, видно из записной книжки Н.А. Шилова за 1914г.
Июль [даты по новому стилю]

18. В 10 ч. у. встретились с Верушей и Ириной. Быстро доехали до Лондона. На автомобиле в Knebworth.
20. Приезд в Knebworth Карсавиной и певиц.

21. Зоологический сад.

22. Cambridge с Шлейфер и Ириной. Отлично прокатились. Праздество в Knebworth. Призы, песни. Очень мило и непринужденно.

23. Oxford на автомобилях. Красивая дорога.

24. Лондон. По улицам с Ириной. Магазины с Шлейферами.

25. Кэмбридж с Натальей Сергеевной и Шлейферами.

26. Виндзор на автомобилях. Осмотр дворца.

27. Knebworth. Отъезд Шлейферов. Прогулка и теннис.

28. Лондон. British museum. По улицам.

29. Knebworth. Отъезд Добровольской. Поездка в dogcart.

Но увы, мирное житье кончилось… Началось хлопотное, трудное и опасное возвращение домой, в Россию.

30. Лондон. Хлопоты с билетами. Тревога с войной.

31. Knebworth. Напряженное состояние.

1. В автомобиле в Bowness. Громадный переезд, добрались ночью.

2. Тревожные вести. Ночевка в Манчестере. Война России и Германии.

3. Возвращение в Knebworth. Путь в Россию отрезан.

5. Объявление войны Англией. Подъем духа.

6 – 10. Knebworth. Поглощены известиями о войне и о вариантах возврата.

11. Лондон. Встреча с Устинов[ым]. […]нее решение. Телеграмма Вер. Ник. и их решение.

12 – 14. Сборы и споры. Молебен.

15. Отъезд в New-Castle в 2 часа. Роскошные вагоны, торжественные проводы. В 9 час. вечера в N.C. Масса русских. Пароход Venus. Маленькое суденышко. Бой за каюты. Проверка паспортов. Отъезд в 12 час. ночи. Всех загнали внутрь. Прожекторы. Мины. Покачивает.

16. Открытое море. Качает. Ира молодцом.

17. В 4 утра остановлены крейсером. Не знаем какой. Волнение. Радость, что английский (Thesens?). Спустили шлюпку, в нее посыпались матросы с поясами и вооруженные. Строгие, серьезные лица. Офицер . Пробыли 5 минут; тронулись. Через час показался другой корабль, повернулся к нам носом. Новые волнения. Оставил в покое. Видели еще 5 крейсеров. В 12 час. вошли в фиорд. В 2 подошли к Бергену. Шлялись по городу. Типичный, мирный, уютный. [Пока подходил крейсер, Наташа вилкой на какой то серебряной посуде в кают-компании нацарапала: Подходит крейсер, неизвестно какой ]

18. Берген. Прогулка. Дивный вид на фиорд. Поездка на авто вдоль фиорда. Отъезд 6 часов. Дорога изумительной красоты. Дикая и суровая природа.

19. Христиания. Шлялись по улицам. Мало характерно. Поездка на гору в авто. Чудный вид на город и фиорд. Широко. Отъезд вечером.

20. Стокгольм. Большой, красивый город. Поездка на авто. Отъезд в 6 час. Вагон-салон.

21 Поезд. Леса необозримые. Вроде Yellowston’a. Широкие реки. Затмение.

Встреча с Schmidt, Шишковским, Aro… и A…Вечером от Boden’a экстренный поезд – 2 вагона.

22. Субб. В Karungi конечный пункт железной дороги. Станция в пустынной унылой местности.

Гранитный пограничный столб. Без формальностей. Торнео. Завтрак. Все власти на ногах. Паром. Экстренный поезд. Отъезд в 4 часа.

23. Проснулся в Хапамяхах. Торжественная встреча в Улеоборге. Ночью Белоостров и приезд в Петербург.
24. Петербург. Визит к Шлейферам. Прощание и всей комп. вечером с Устиновыми в Москву.
25. Приезд в Москву.
Возвращение по такому маршруту называли тогда «северным коридором». Многих русских застала война в Европе и разными маршрутами, сливаясь в большие людские потоки, направлялись они домой. Так, в Стокгольме скопилось их довольно много, и иные почти без средств. Тогда Мария Федоровна оплатила их проезд по железной дороге, через Торнео.
Из дневника Николая. 11/24-го августа. Понедельник.
Отличный летний день. Погулял. Принял Григоровича, Горемыкина и Кривошеина. После прогулки в 4 ч. отправился с Мари и Анастасией на моторе на Елагин к Мама. Пил у нее чай с Ксенией. В это время вошел Миша, вернувшийся вчера ночью из Англии тоже через Норвегию и Швецию на Торнео. Радостно было встретиться! Вернулся в Ц. С. с ним. Он обедал у нас.
С этим возвращением связана одна тайна. По семейным сказаниям Михаил встречался с королем Швеции Густавом 5-ым, но по предположению Спиридовича, он перед выездом из Англии повидался 13 августа с королем Английским – Георгом 5-ым (В недавно вышедшей книге Розмари и Дональд Кроуфорд. "Михаил и Наталья", М.: 2013 , подтверждается ссылками на дневник Георга 5-го факт встречи Михаила с королем Георгом именно 13 августа). Из записей Шилова видно, что в Стокгольме они пробыли лишь один неполный день, и Королевский Архив Швеции не подтверждает такой встречи, которая, конечно, могла носить совершенно частный характер. Перед войной Германия сильно давила на Швецию, обещая даже ей Финляндию за участие на своей стороне. Поэтому основания для свидания были и очень серьезные.

Началась жизнь российская, для кого военная, для других обыкновенная. В отличие от Европы, где прониклись геополитической значимостью войны и ее исходов, в России к ней относились, как к большой, но исторически очередной военной кампании. Даже волны патриотизма не достигали уровня всенародной ответственности. Бытовая сторона жизни менялась почти незаметно, исподволь, как бы украдкой.

Натали с Михаилом устроились в Гатчине. Он занимался делами военными со своей Туземной (Дикой) дивизией; подолгу был на фронтах и армиях, лишь изредка появляясь в столицах, аккуратно вел дневник и старался регулярно писать теплые письма. Она же заботилась домашним бытом и в Гатчине и в любимом имении Брасово, и несколько раз приезжала к нему «на войну». Сохранившаяся переписка может поведать о бытовых обсуждаемых вопросах: присылка фотографий от хорошего мастера, смена автомобилей, покупка нового жилья и мебелей к нему, новая обстановка в любимом Брасове, о приглашении туда хорошего художника – и действительно, остались очень хорошие картины интерьеров брасовского дома. В общем, нормальная спокойная жизнь среды несколько выше среднего уровня. Оживления наступали с приездами мужа. Он появлялся с помощниками, адъютантами, начиналось активное приятное времяпрепровождение, охота, прогулки, выезды, визиты, небольшие приемы и просто гости.

Шилов так описывал одно такое развлечение в письме к Вере Николаевне:
…ездил на весь день в Гатчину к Наталье, да вчера вечером был приглашен к Шлейферам по случаю его дня рождения – немного кутнули. Наталья очень любезна, особенно у себя в Гатчине. Там была М.В. Шелапутина и Павел Трескин. Он нарядился кабардинцем, обвесился кинжалами и всякой всячиной. Но при его физиономии и фигуре не стал похож на кавказца, хотя и убежден в этом. Мы все ездили на автомобиле кататься по «зверинцу», там гуляли. День выдался очень хороший и я с удовольствием провел его вне города.
В начале 15-го года Шилов был в командировке в Петрограде, а Михаил оказался в Гатчине. И Шилов заехал к ним. Там были еще и Вяземские, все вместе поехали кататься – кто верхами, а кто в санях. Это аккуратно в своем дневнике записал Михаил и потом прислал карточки.

Н.А. Шилов, Н.С. Брасова и княгиня А.Г. Вяземская в гатчинском Зверинце 6 января 1915г., фото М.А. Романова (снимал с лошади)

Временами удавалось бывать в Москве, тогда подружки старались повидаться.

В.Н. Шилова и Н.С. Брасова, фото М.А. Романова, возможно, это их последнее совместное фото.
Видимо в одной из таких встреч Натали презентовала подруге сувенир в память о том, что им вместе пришлось пережить по пути из Англии.

Бонбоньерка уцелела, пережила войны и революции – немой свидетель непростого времени.
Примерно с середины войны отношения Наташи и Михаила стали несколько трансформироваться, это видно по письмам. Но вопрос их сохранения заместился вопросом сохранения жизней. У нее получилось.

Её муж, Михаил Александрович Романов, был арестован 7 марта 1918 года по постановлению Гатчинского совета, в связи с тревожной обстановкой и возможным наступлением немцев на Петроград. Был сослан в Пермь, где его убили местные большевики в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.

Наталья Сергеевна Брасова после эмиграции из России жила в Париже, продавая те драгоценности, которые смогла вывезти с собой из Советской России; под конец жизни уже в большой бедности, без денег. Умерла от рака в благотворительной больнице Laennec в Париже 26 января 1952 года.

В 1918 году писатель А.И. Куприн претерпел недолгое заключение в ЧК за публикацию своего фельетона "Великий князь Михаил Александрович", в котором дал следующее общественно психологическое представление Михаила (Цит. по: А.И.Куприн "Пестрая книга. Несобранное и забытое. Сост. и автор комментариев Т.А. Кайманова. Пенза, 2015.):

У меня не имеется никаких поводов питать к великому князю Михаилу Александровичу личную приязнь. Однако, я должен указать, что Михаил Александрович обладает необычным благородством. Он не властолюбив, не эгоистичен, не двуличен, мягкосердечен, необычайно добр и сострадателен. Еще очень давно я заинтересовался моментальным фотографическим снимком, где тогдашний великий князь был схвачен во время скачки, на очень трудном препятствии. И с тех пор все, что мне о нем приходилось слышать или читать, как-то невольно задерживалось у меня в голове и укладывалось там на определенную полочку.
Его брак с любимой женщиной, которая никогда не могла сказать словами покойного* недурного поэта К.Р. «что царская во мне струится кровь». Этот брак у многих еще жив в памяти. Михаилу Александровичу пришлось тогда, принимая во внимание его все-таки исключительное положение, – перенести настоящее мученичество. Он испытал угрозу лишения титула и высылки за границу и действительную ссылку в армейский полк. А он на это отвечал: «А я все-таки люблю, и вы со мной ничего не поделаете». На войне он зарекомендовал себя человеком стойкой храбрости: без тени рисовки, суетливости или задора. Всадники его дикой дивизии титуловали его «ва, султаном», «ва, падишахом», но, конечно, на «ты», а за глаза звали – «наш джигит Миша».

Обладая обыденным, но прямым и здоровым умом, он никогда не дилетантствовал ни в музыке, ни в поэзии, ни в истории, ни в военном искусстве. Все его сослуживцы, с которыми мне приходилось встречаться – солдаты и офицеры – отзываются о нем, как о человеке чрезвычайно вежливом и внимательном, светлом и простом в отношениях, добром товарище и хорошем строевом офицере. Его обычная скромность часто граничит с застенчивостью. Он нежно, без усилий, любит всех детей, любит цветы и животных. Он прекрасный семьянин. Вот и весь узенький круг его жизненных радостей. Он необыкновенно щедр и не отказывает ни в одной просьбе, помогая в нужде широкою рукою не только деньгами, но и другим, более тугим капиталом – личным влиянием. А главное – он совсем, окончательно, бесповоротно, безнадежно болен полным отсутствием властолюбия. Живя постоянно в Гатчине, но не видев до сих пор ни разу Михаила Александровича в лицо, я был почти свидетелем той беспредельной радости, которая им овладела, когда он узнал, что вместе с рождением Алексея от него отошла необходимость быть наследником. Тогда счастье, переполнявшее его, так и хлестало наружу, потому что он всех вокруг себя хотел видеть счастливыми в эти дни.

Его отказ в 1917 г. от принятия власти без воли народа звучит достоинством, спокойствием и любовью к родине. Мне говорят, что он продиктован Керенским. Форма – может быть, смысл – нет. Он, вероятно, охотно в силу естественного влечения, отказался бы тогда от всякой формы власти, как и от всяких титулов и всевозможных будущих благ, если бы это не было в его тогдашнем положении малодушием, граничащим с трусостью. А вот скажите вы мне, многие ли из тех, что довели Россию, – допустим из чистых идейных побуждений, – до черной гибели: найдут в себе мужество, отказавшись от власти, признаться: «Простите нас, мы ошиблись».